Окаменелый корабль
посёлок Коктебель

Пояснение к легенде собирателя Н. Маркса

Взойдите на Отлу-Кая и поглядите на Коктебельский залив. Что за вид! Море синей эмалью врезалось в широкий, ласковый пляж и слилось на горизонте с лазурью южного неба. Как крыло чайки, бросившейся в волну, белеют паруса турецких фелюг, и дымок парохода убегает за дальний мыс Киик-Атлама. Ушли все, и только один парус застыл на месте. Дни и ночи, годы, сотни и тысячи лет он не движется с места. Окаменел. И моя мать рассказывала, бывало, в детстве, как это случилось.

Святая Варвара скрывалась в Крымских горах. По пятам преследовал её старый отец, - Диоскур, и, наконец, почти нагнал у Сугдеи. Но не настало ещё время Варваре принять мученический венец. Одна гречанка из Фул, небольшого городка между Кара-Дагом и Отузами, узнав, что гонимая - христианка, приютила её у себя; укрыла на время от преследования. И случилось чудо. Сад гречанки, побитый морозом, вновь пышно зацвёл, а глухонемой её сын стал различать речь. Заговорили об этом кругом. Дошла весть и до язычника-отца. Догадался Диоскур, кто скрывается у гречанки, и ночью окружил её дом. Как была, в одной рубашке, бросилась Варвара к окну, и, незамеченная преследователями, с именем Иисуса на устах, бросилась в колодец. Поддержали упавшую Божьи ангелы и отнесли подальше от Фул, к подножию Отлу-Кая.

В эту ночь у Отлу-Кая остановилась отара овец. Задремавший пастух, молодой тавр, был донельзя поражён, когда рядом с собой увидел какую-то полунагую девушку.
- Кто ты, зачем пришла сюда, как не тронули тебя мои овчарки?
И Варвала не скрыла от пастуха, кто они и почему бежала.
- Глупая ты, от своих богов отказываешься. Кто же поможет тебе в горе и беде? Нехорошее дело ты затеяла.
Но,  заметив слёзы на глазах у девушки, и как дрожит она от холода, пожалел её, завернул в свой чекмень.
- Ложись, спи до утра. Ничего не бойся.

Было доброе намерение у пастух. Прошептав святое слово, уснула Варвара под кустом карагача. Раскинулись пышные волосы; разметалась вся; красавицей лежала. И не выдержал пастух. Нехорошо поглядел на неё. Бросился к ней с недоброй мыслью, забыв долг гостеприимства. Бросился... и остолбенел, а за ним застыло и всё его стадо. Окаменели все. Только три овчарки, которые лежали у ног святой, остались, по назначению Божьему, охранять её до утра.

С первым утренним лучом проснулась Варвара и не нашла ни пастуха, ни стада. Вокруг неё по всему бугру, точно овцы, были странные камни, и между ними один длинный, казалось, наблюдал за остальными. Жутко стало на душе у девушки. Точно случилось что-то. И побежала она вниз с горы, к морскому заливу. Впереди бежали три овчарки, указывая ей путь в деревню. Удивились в деревне, когда увидели собак без стада. Не знала ничего и Варвара. Только потом догадались.

У деревни в заливе, отстаивался сирийский корабль. Он привёз таврам разные товары и теперь ждал попутного ветра, чтобы вернуться домой. Донёс ветерок до слуха Варвары родную, сирийскую речь. Пошла она к корабленачальнику и стала просить взять её с собой. Нахмурился суровый сириец, но, поглядев на красавицу-девушку, улыбнулся. Недобрая мысль пробежала в голове.

- Хоть и нет у нас обычая возить с собой женщин, а тебя возьму. Ливанская ты.

Радовалась Варвара, благодарила. Ещё не было у неё дара предугадывать будущее. Подул ветер от берега. Подняли паруса, и побежал корабль по морской волне.

Варвара зашла за мачту и сотворила крёстное знамение. Заметил это корабленачальник и опять нехорошо улыбнулся. - Тем лучше!

А потом позвал девушку к себе, в каюту, и стал допытывать: как и что. Смутилась Варвара и не сказала правды. Жил в душе Иисус, а уста побоялись произнести Его имя язычнику. И затемнились небеса; с моря надвинулась зловещая, чёрная туча; недобрым отсветом блеснула далёкая зарница. Упала душа у Варвары. Поняла она гнев Божий. На коленях стала молить - простить её. А навстречу неслась боевая триера, и скоро можно было различить седого старика, начальствовавшего ею. Узнала Варвара гневного отца; защемило сердце, и, сжав руки, стала призывать имя своего Господа.

Подошёл к ней корабленачальник. Всё сказала ему Варвара и молила не выдавать отцу. Замучит её старик, убьёт за то, что отступилась от веры отцов. Но, вместо ответа, сириец скрутил руки девушки и привязал косой к мачте, чтобы не бросилась в волну.
- Теперь моли своего бога, пусть тебя Он выручает!
Сошлись корабли. Как звери, прыгнул Диоскур на сирийский борт; схватил на руки дочь и швырнул её к подножию идола на своей триере.
- Молись ему!
А Варвара повторяла имя Иисуса.
- Молись ему!
И Диоскур ткнул ногой в прекрасное лицо дочери.
- За тебя молюсь моему Христу, - чуть слышно прошептала святая мученица и хотела послать благословение и злому сирийцу, но не увидела его.

Налетел бешеный шквал, обдал сирийский корабль пеной и точно белой корой покрыл его. Налетел другой и на минуту не стало ничего видно. А когда спала волна, то на месте корабля выдвинулась из недр моря подводная скала, точно бывший корабль. С тех пор прошли века. От камней Варварина стада не много осталось на прежнем месте. Новые люди повели по иному жизнь, и на новую дорогу пошли старые камни. Только окаменелый корабль остался недвижим. Не дошёл до него черёд.

- Мама,  - замечал я в детстве, - да ведь это - просто подводная скала.
- Конечно, так, мой мальчик. Подводная скала для чужих, а для нас, здешних, это - народный памятник христианке первых веков.